Выпуск пятидесятый от 22 октября 2012 г.
Григорий Стариковский (Нью-Йорк)
говори мне что-нибудь, говори...
КЛИМТ В ВЕНЕЦИИ
обмотали голову шерстяным шарфом...
Галина Рымбу (Москва)
Мне нравится эта собачка...
Мария Левина (Петербург)
Роняли плод, не чуяли листвы...
Григорий Стариковский
* * *
говори мне что-нибудь, говори,
успокой как следует, успокой
колокольцем серебряным до зари,
язычком серебряным за щекой.
что земля теперь расползлась как зыбь,
что козлиная не дается песнь,
в этом, милая, не виноват никто –
слева-справа сплошная топь.
подари мне сумерки, тусклый шелк
тополиных всхлипов и длинную жизнь горы.
шелести мне что-нибудь, шелести,
чтобы я не совсем умолк
климт в венеции
та женщина – двухцветна, шепотлива,
в ней, говорят, гнездится бесконечность,
она, как узловатая олива,
цитирую, не стеснена собой.
от встреч любовных остается шелест
мучительной воды, сухой и мертвой:
флакон граненый, сумасшедший запах,
не пей её и не смотри назад.
* * *
обмотали голову шерстяным шарфом,
и отправили в путь воробьем катулла,
чтоб летел без возврата за тихий дон
золотых церквей... по кому звонил он?
говорят, что возле большой воды,
в тростниках вольно дышится корабелам,
но со всех сторон оказался ты
окружен своим ледовитым телом.
возвращайся оттуда, с площади нежилой,
где развозят холод слепые баржи,
о, саднящий зазор между болотной мглой
и желанием выйти на берег прежний!
мозговым прозрением отомкни
гробовую дверь залетейской стали
и наружу выпорхни, как бы ни
остывало то, что тепло вначале.
Галина Рымбу
* * *
мне нравится эта собачка
мне нравится эта змея
и псина её и болячка
и чёрная чешуя
когда кровь сбирается в лапах
он сам по изгибам ползёт
и шерсть золотистая в ножнах
одически как-то поёт
мне нравится эта собачка
мне нравится эта змея
покрыла пустую россию
одическая чешуя
о том ли нас голос елейный встречает
как движутся с портиков вязкие львы
и жирные пальцы игриво играют
змея и собачка мертвы
Мария Левина
* * *
Роняли плод, не чуяли листвы,
Кто жил в Его ладони; мы — на тыльной,
И ночи гробим на великой мыльне,
Где жаворонка лепят из совы.
Душа летит окостенелым залом,
А луч звезды, проклюнутый вдали,
Обходит то, что бытовать устало:
Барханы наших тел под одеялом
И гурт носков, пасущихся в пыли.
|
