Авторы Проекты Страница дежурного редактора Сетевые издания Литературные блоги Архив

Валерий Шубинский

Стихи

Новые стихи (17.10.2015)

Новые стихи (20.09.2014)

Новые стихи (30.11.2013)

Новые стихи (29.04.2013)

С луной и без луны

19.03.2012

Одно летнее и три зимних стихотворения

CIRCUS

Стихи 2009-2010 гг.

18.07.2009

20.07.2008

25.04.2007

25.05.2006

09.04.2005

4.04.2004

14.07.2003

16.09.2002

Стихи 1998-2000 гг.

Стихи 1984-1993 гг.

Имена немых

О стихах

Не о дереве, а о лесе

ПИСЬМО К КРИТИКУ В. Г. Бондаренко по поводу его биографии И. А. Бродского

Имярек, или Человек (с) изнанки (О Сергее Чудакове)

Слух и речь (обзор журнальных стихотворных подборок 2013 г.)

Открытый голос (об Алле Горбуновой)

Неприятные стихи, или О докторе Хайде профессора Максимова

СЛОВА И НЕ-СЛОВА (о двух новых книгах Игоря Булатовского)

ЖИЗНЬ ДРУГИХ ОБЭРИУТОВ (О Климентии Минце и Александре Разумовском)

ДИКАЯ МУЗЫКА

ПЕТРОВ: ВОКРУГ ГЛАВНОГО

ФИЗИКА ТОНКИХ ПРОСТРАНСТВ (о новой книге Алексея Порвина)

ЗАСЛОВЬЕ (о новой книге Александра Белякова)

РОЗУМЬ (о стихах Натальи Горбаневской)

О ТОМ, ЧТО СДЕЛАЛ ВОЗДУХ

МОЙ ДРУГ - ДУРАК (о стихах Павла Зальцмана)

Две вечности Сергея Стратановского

В лучащихся адах

Стиляга и леди

Дурацкая машкера

Сад невозможной встречи

Век неизвестного металла?

об Алексее Порвине

об Илье Кучерове

об Александре Миронове

Во мне конец/во мне начало

Дорогая простота

Изобилие и точность

ОБЪЕКТИВНОСТЬ И ОБЪЕКТ

ПОСЛЕДНИЙ ПОЭТ

ВЕЩИ И ОСКОЛКИ

ЧЕТЫРЕХУГОЛЬНИК

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

Привет из Ленинграда (в связи со смертью Михаила Генделева)

Вновь я посетил

Два голоса

Рецензия на книгу Игоря Булатовского «Карантин»

Игроки и игралища

АРОНЗОН: РОЖДЕНИЕ КАНОНА (о двухтомнике Леонида Аронзона)

ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ? (о книге В. Кулакова "Постфактум. Книга о стихах")

"Абсолютный дворник"

Неуязвимый (Обзор новых книг об О. Мандельштаме)

Рецензия на книгу Ивана Жданова «Воздух и ветер»

От Обводного до Грибоедовского
(о ленинградских ЛИТО 1980-х)


Плавание к началу времен
Алексей Цветков. "Шекспир отдыхает".

Два голоса
(рецензия на книги стихов П.Барсковой и М.Гейде)


Внутри мелодии.
Игорь Булатовский
"Полуостров"


Наше необщее
вчера


Утопия свободы
и утопия культуры


Олег Чухонцев.
Фифи-а"


Андрей Поляков
«Для тех, кто спит».


Дмитрий Бобышев
«Знакомства слов»


В движении.
О стихах О. Юрьева


Александр Миронов,
Избранное.


Вертикаль и
горизонталь


Сергей Вольф,
"Розовощекий павлин"


Алексей Цветков
"Дивно молвить"


Садовник и сад
(О поэзии Е. Шварц)


В эпоху поздней бронзы

Сергей Стратановский
"Тьма дневная"


Валерий Шубинский

CIRCUS


1

Циркулем вычерчен цирк и распахнут
раз навсегда, раз навсегда,
пляшут лошадки и плачут и пахнут,
ходит по струнке мартышка-звезда,

по темно-красной ворсистой арене
под верещанье, рычанье и лай
ходят по кругу рогатые тени,
силясь попасть в завороженный рай.

2

Что там в шару у злосчастного мага?
Тоненький шнур голубого огня.
Первое тело горит, как бумага,
но отражается в зеркале дня.

А под конец затрепещут осколки
битых картин, но заметят игру
разве лошадок цветастые челки,
взбившиеся на ветру.

3

Улочка под гору валится круто.
Город, прозрачный, как все города.
Все, как всегда – но в любую минуту
все уплотнится – все, как тогда:

в кадке вздыхает китайская груша,
чья-то овчарка поет под окном,
десять часов – ты выходишь из душа
терпкого сока попить перед сном.

4

Сон за мгновение до пробужденья:
сон и какого-то нового сна
и пробужденья по кругу хожденье,
волн поднимающаяся волна:

мимо невидимых чудищ пожарных,
белых ворот, а потом -
мимо застывших составов товарных
под бесконечным мостом.

5

Белою краской залитые окна
и водостока капризная тень;
незеленеющих веток волокна,
желтые стены, а около стен

ветер дрожащий и цокот пологий,
пыль, прогибающая провода –
поздно, мы съехали с этой дороги
раз навсегда, раз навсегда.

5a

Мелкою мошкой изъедены клены
в шестиугольном лесничьем саду.
В свернутых ёжиках лысые склоны,
в зыбких проплешинах ряска в пруду.

Круглая печка шипит и дымится,
кот синеглазый кричит у окна.
Где и когда я? Уже и не снится
этот проулок, эта луна.



Черною речкой надрезана кожа
липкой земли, и она все черней.
В полой змее, желтоглазой, такой же,
как и тогда, я поеду под ней.

Или трамвай продрожит от Сампсонья
к тихой Авроре и громким мостам.
Это уже и не снится спросонья –
только тогда, только там.

6

Или вдруг вырастут раза в четыре
зданья с фасетками в каждом глазу;
станут проспекты не шире,
уже – гремучие змеи внизу,

и сквозь подземных потоков изгибы
тянутся к морю, к стеклянным горам,
к цацкам китайским и к запаху рыбы,
мрущей в мешках по утрам.

7

Слышите? Сверху подобие гула.
Птица – а что уж у птицы внутри…
Слушайте – рыба в лагуне плеснула
узким хвостом: раз-два-три.
Режутся ножиком, будто бумага,
спины высоток средь белого дня…

Гаснет в шару у злосчастного мага
длинненький столб голубого огня.

8-9

Тут-то все на арене валится,
все идет наперекосяк:
трапеция падает, тигры скалятся,
у ковра верещит дурак.

Но от короткого взмаха
чьей-то руки за трибуной в окне
вспыхнет в руке у бесчестного мага
шпиц голубого огня, а в огне
ходят по кругу рогатые тени,
силясь попасть в замороженный рай.

На темно-красной ворсистой арене
под верещанье, рычанье и лай
пляшут лошадки и плачут и пахнут,
ходит по струнке мартышка-звезда.

Циркулем вычерчен цирк и распахнут
раз навсегда, раз навсегда.